Крошка Цахес, по прозванию Циннобер - Страница 32

— Вы осмелились перед вашим князем, перед отцом отечества разыгратьглупую комедию? Вы пригласили меня на помолвку вашей дочери с моимдостойным министром Циннобером, и вместо моего министра я нахожу здеськакого-то мерзкого выродка, которого вы разодели в пышное платье? Знайте,сударь, что это изменническая шутка, за которую я наказал бы вас весьмастрого, когда бы вы не были совсем шальным сумасбродом, которому место вдоме умалишенных. Я отрешаю вас от должности генерал-директораестественных дел и запрещаю всякое дальнейшее штудирование в моем погребе.Прощайте!

И он стремительно выбежал из дому.

Дрожа от бешенства, бросился Мош Терпин на малыша, ухватил его задлинные всклокоченные волосы и поволок к окну.

— Проваливай, — кричал он, — проваливай, мерзкий, презренный выродок,который так постыдно провел меня и лишил счастья всей жизни!

Он собрался было выбросить малыша в открытое окно, однако ж смотрительзоологического кабинета, случившийся тут же, с быстротою молнии подскочилк ним и выхватил Циннобера из рук Моша Терпина.

— Остановитесь, — сказал смотритель, — остановитесь, господинпрофессор, не покушайтесь на то, что принадлежит князю. Это вовсе невыродок, это — Mycetes Beelzebub, Simia Beelzebub, сбежавший из музея.

«Simia Beelzebub! Simia Beelzebub!» — загремел кругом громкий смех. Ноедва только смотритель взял малыша на руки и хорошенько разглядел его, каквоскликнул с досадою:

— Что я вижу! да ведь это не Simia Beelzebub — это гадкий,отвратительный альраун! Тьфу! Тьфу!

И с этими словами он швырнул малыша на середину залы. Под раскатызычного надругательского смеха, визжа и мяуча, выбежал Циннобер за дверь,скатился по лестнице — скорее, скорее домой, — так что никто из слуг егодаже не заметил.

Покуда все это происходило в зале, Бальтазар удалился в гостиную, куда,как он узнал, отнесли бесчувственную Кандиду. Он упал к ее ногам, прижималк своим губам ее руки, называл ее нежнейшими именами. Но вот, глубоковздохнув, она очнулась и, увидев Бальтазара, в восторге воскликнула:

— Наконец-то, наконец-то ты здесь, любимый мой Бальтазар! Ах, я едва неумерла от тоски и любовной муки! И мне все слышалось пение соловья, откоторого истекает кровью сердце алой розы!

И вот, обо всем, обо всем позабыв, она рассказала ему, какой злой,отвратительный сон окутал ее, как ей казалось, что у ее сердца лежитбезобразное чудище, которое она была принуждена полюбить, ибо не моглаиначе. Чудище умело так притворяться, что становилось похоже наБальтазара; а когда она прилежно думала о Бальтазаре, то, хотя и знала,что чудище не Бальтазар, все же непостижимым для нее образом ей казалось,будто она любит чудище именно ради Бальтазара.

Бальтазар объяснил ей все, насколько это было возможно, не вносярасстройства в ее и без того взволнованную душу. Затем, как это всегдабывает у влюбленных, последовали тысячи уверений, тысячи клятв в вечнойлюбви и верности. И они обнялись и прижимали друг друга к груди со всемжаром искренней нежности и были упоены высшим небесным блаженством ивосторгом.

Вошел Мош Терпин, ломая руки и горько сетуя; за ним следом — Пульхер иФабиан, беспрестанно его утешавшие, но тщетно.

— Нет, — вопил Мош Терпин, — нет, я вконец погибший человек! Я ужебольше не генерал-директор естественных дел в нашем государстве! Никакихштудий в княжеском погребе… Немилость князя… Я надеялся статькавалером ордена Зелено-пятнистого тигра, по крайней мере с пятьюпуговицами! Все пропало! Что-то теперь скажет его превосходительстводосточтимый министр Циннобер, когда услышит, что я принял за негонегодного выродка Simia Beelzebub cauda prehensili или не знаю кого тамеще. О боже, его ненависть падет на меня! Аликанте! Аликанте!

— Но послушайте, дорогой профессор, — утешали его друзья, — уважаемыйгенерал-директор, возьмите в толк, что теперь уже больше нет никакогоминистра Циннобера. Вы совсем не обманулись: мерзкий уродец в силуволшебного дара, полученного им от феи Розабельверде, обольстил вас также, как и всех нас!

И вот Бальтазар рассказал, как все это случилось, с самого начала.Профессор слушал, слушал, пока Бальтазар не кончил, и вдруг воскликнул:

— Во сне я или наяву, — ведьмы, волшебники, феи, магические зеркала,симпатии — и я должен поверить в этот вздор?

— Ах, любезный господин профессор, — вмешался Фабиан, — поносили бы выхоть малое время сюртук с короткими рукавами да длинным шлейфом, как этодовелось мне, вы бы во все уверовали, так что любо было бы посмотреть!

— Да, — вскричал Мош Терпин, — да, да, все это так! Да, меня обольстилозаколдованное чудище, я уже не стою на ногах, я взлетаю под потолок,Проспер Альпанус берет меня с собой, я выезжаю верхом на мотыльке, менябудет причесывать фея Розабельверде — канонисса Розеншен, — и я стануминистром! Королем! Императором!

И он принялся прыгать по комнате, кричать и издавать радостныевозгласы, так что все опасались за его рассудок, пока наконец, совсемобессилев, не упал в кресла. Тут Кандида и Бальтазар подошли к нему. Онисказали, что любят друг друга нежно, больше всего на свете, что не могутдруг без друга жить, так что слушать их было весьма грустно, по какойпричине Мош Терпин даже немного всплакнул.

— Дети, — воскликнул он, всхлипывая, — дети, делайте все, что хотите!Женитесь, любите друг друга, голодайте вместе, потому что в приданоеКандиде я не дам ни гроша!

Что касается голода, сказал, улыбаясь, Бальтазар, так он надеется